Фигура представителя (адвоката) по врачебному делу
В обществе есть расхожее мнение, что «чем круче адвокат, тем лучше результат судебного дела». Ну, с одной стороны это, может, и так.
А с другой, как ни странно, самые крупные, если не сказать, «разгромные проигрыши» происходили как раз при участии «самых крутых» (звездных) адвокатов.
Такие примеры громких уголовных дел часто освещаются федеральными СМИ. Например, известное дело М. Ефремова по алкогольному ДТП со смертельным исходом: несмотря на наличие известного адвоката, оно получил реальный срок лишения свободы, при этом, согласно СМИ, самый большой из когда-либо назначавшихся судами РФ по данной статье на сегодняшний день (8 лет в районном суде, снижен 22.10.2020 до 7,5 лет апелляционной инстанцией – Московским городским судом (https://www.gazeta.ru/culture/2021/09/15/a_13989530.shtml).
Что касается врачебных дел, то самые крупные на сегодняшний день проигрыши медицинских организаций в сумме 17 и 15 млн. руб. компенсации МВ имели место как раз при участии высококвалифицированных юристов, имеющими большой опыт и репутацию опытных специалистов в медицинском праве (г. С.-Пб.).
Поэтому сама по себе «крутизна адвоката» не является гарантией непременной победы в судебном деле и даже теоретически не исключает крупного проигрыша. Принципиально вести судебные дела (как и лечиться) можно и самостоятельно, ведь независимо от наличия или отсутствия представителя суд всегда примет законное и обоснованное решение по делу. Но варианты, как говорится, имеются.
Тем не менее, в любом деле результат работы со знающим юристом, по факту, статистически более выигрышный, чем с малоопытным представителем.
Проработав в сфере медицинского права 25 лет, мы поняли, что главная задача представителя – не навредить своему клиенту - ну, в принципе, как и во врачебной практике. Больше всего, по нашим наблюдениям, результат судебного процесса портят такие качества сторон и их представителей, как эмоциональная несдержанность, демонстрация собственного превосходства над окружающими, злобность, стремление переложить свою вину на других людей и просто - человеческая глупость.
В этой связи, состязательная тактика в судебном процессе, с одной стороны, не должна быть пассивной, однако и переходить разумные границы порядочности, уважительного отношения к участникам процесса также недопустимо.
Бывает, что клиент требует от своего представителя достижения нереальных целей, навязывает защитнику свой, дилетантски-бытовой взгляд на обстоятельства по делу, при этом считая себя полностью правым и абсолютно невиновным.
Схематично диалог такого клиента и адвоката может выглядеть примерно так:
- что мне грозит?
- несколько лет колонии;
- надо сделать, чтобы суд меня оправдал или обошлось денежным штрафом;
- тогда надо признавать вину, заглаживать потерпевшему причиненный вред и просить суд о снисхождении;
- так ведь я это и сам могу сделать, зачем мне адвокат, если ты мне предлагаешь признать вину?
- это для Вашего же блага и минимизации наказания;
- неее…! Давай придумай чего то, ты же адвокат, я зачем тебе деньги плачу?
- ну ладно, буду придумывать чего-то, но деньги, как говорится – вперед.
Дальше – закономерный негативный результат судебного дела, обычно еще хуже, чем, если бы клиент послушался грамотного адвоката.
Юрист тоже, по-своему прав: ну, я ведь тебя предупреждал, говорил, как будет лучше для тебя. Ты мне не поверил и не послушался профессионального специалиста, потратился на судебные расходы и получил обвинительный приговор, какой и должен был получить.
Также зачастую наивно ведут себя медицинские работники, привлекаемые к уголовной ответственности по врачебным статьям (109, 124 УК РФ) и руководители лечебных учреждений при возбуждении гражданских дел. Даже при очевидной вине врача в наступлении смерти больного обвиняемый ни в какую не соглашается на разумное предложение юриста по мягкому выходу из процесса с минимальными потерями, например, по «судебному штрафу», т.е. с частичным признанием вины и заглаживанием вреда. В результате процесс идет по худшему сценарию, приводя к существенным материальным потерям, в том числе и на судебные издержки.
Такой ситуацией зачастую пользуются недобросовестные юристы, а порой и откровенные мошенники, для которых их алчные цели важнее, чем реальная помощь клиенту: «чем страшнее угроза приговора, тем больше я заработаю, а все неудачи по делу спишу на «судебную систему».
Своеобразной лакмусовой бумажкой для выявления мошенников – лже-юристов является обещание ими клиенту 100%-го выигрыша дела (например, добиться оправдательного приговора). Ведь добросовестный юрист никогда не будет «гарантировать» клиенту абсолютную победу в процессе даже при очевидной положительной перспективе, поскольку такие гарантии уже сами по себе являются ложью ввиду непредсказуемости событий в любом судебном процессе и динамически меняющейся судебной практики.
Однако этим и пользуются мошенники, эксплуатирую человеческую глупость и алчность, когда клиент психологически тянется и клюёт на обещания «золотых гор» такого лже-юриста по сравнению с объективной позицией добросовестного профессионала, по-честному объясняющего истинную ситуацию по делу с разумными подходами к ее разрешению. Ну, всё точь-в-точь, как и в медицине!
Вот и приходится клиенту расплачиваться за свое некритичное отношение к объективной действительностью и нежелание прислушаться к голосу разума. Ведь в понимании большинства медработников, попавших на скамью подсудимых, в их действиях, пусть даже и приведших к смерти больного, нет ни капли вины. При этом виноваты все остальные: хирурги, которые вовремя не остановили кровотечение, анестезиологи-реаниматологи, которые допустили ДВС -синдром, заведующий отделением, который назначил врача на рискованную манипуляцию, эксперты, которые почему-то сделали вывод о наличии прямой причинно-следственной связи наступившего летального исхода именно с действиями данного врача и т.д. При этом адвокат, по мнению подсудимого, только обязан грамотно довести эту информацию до судьи, как сразу же «последует оправдательный приговор».
Вот под таким примерно соусом «охмуряют» доверчивых клиентов недобросовестные юристы, эксплуатируя исходно утопическую позицию своего клиента.
Конечно, иметь свое ошибочное мнение никому не запретишь.
Но есть годами наработанная судебная практика, строгие и, может, кому-то покажется, жесткие правила рассмотрения врачебных дел, есть правила работы суда, защитников, представителей потерпевших, судебно-медицинских экспертов. Поэтому, когда приходится говорить подсудимому врачу, что тебе выгодней признать вину и пойти на примирительные процедуры, то он воспринимает такие слова как посягательство на личную свободу и начинает лихорадочно искать других адвокатов, которые подпевают его ошибочной точке зрения … за его же деньги.
В результате подсудимый получает тот самый обвинительный приговор, который и должен был получить, плюсом факт судимости, финансовые потери, как по оплате своего утописта – адвоката, так и по оплате представителя потерпевшей стороны, совершенно бесполезного таскания в суд многочисленных независимых светил местной и столичной медицины, а также висящую по Трудовому Кодексу РФ угрозу регрессного взыскания на всю сумму гражданского иска, оплаченного больницей (ст. 243 ТК РФ).
Все эти тонкости мы регулярно доводим до слушателей семинаров по юридическим вопросам медицинской деятельности и объясняем нашим клиентам, когда они обращаются к нам на консультацию. Но, видимо человеческая натура такова, что порой кажется лучше отдать «миллионы» адвокату – «обещальщику» и получить более строгий приговор, вместо того, чтобы принять разумные рекомендации наиболее опытных в данной сфере специалистов. Мы не поддерживаем фикцию надуманных целей, а находим оптимальные решения правовых ситуаций:
По врачебным делам – это:
- назначение повторной СМЭ в расчете получить противоположные (оправдательные) выводы или хотя бы продлить сроки производства по делу;
- прекращение уголовного дела за истечением срока давности (2 года с момента совершения), что часто достигается благодаря длительному следствию;
- прекращение дела в связи с примирением сторон или в связи с назначением судебного штрафа (т.е. без вынесения обвинительного приговора).
Несмотря на возможность прекращения дела за истечением срока давности, мы не рекомендуем искусственно затягивать процесс, например, с помощью сомнительных больничных листов и болезней, поскольку: а) это может расцениваться как недобросовестное поведение обвиняемого; б) легко перепроверяется; в) не надо делать из других участников судебного процесса (в первую очередь, председательствующего) безучастных зрителей, которые «в медицине все равно ничего не понимают».
Ведь любая недобросовестность стороны, пусть, казалось бы, сразу не обнаруженная, может обернуться более существенными потерями, чем достигнутый с ее помощью временный успех.
Что касается варианта прекращения дела «по судебному штрафу» (без обвинительного приговора), то для этого необходимо, чтобы поступило такое ходатайство от подсудимого, отсутствие у него в прошлом судимости и факт заглаживания вреда потерпевшим.
Данная норма введена в законодательство относительно недавно и позволяет прекратить дело по преступлениям небольшой тяжести (к которым относится состав самой часто применяемой по врачебным делам статьи - ч. 2 ст. 109 УКРФ), без каких-либо сомнительных ухищрений по затягиванию дела.
Несмотря на то, что прекращение дела по этому основанию не является реабилитирующим, такой выход из процесса является самым мягким при обвинительной СМЭ с прямой причинно-следственной связью.
Например, в 2019-м году 3 уголовных дела, которые мы вели в защиту врачей по ч. 2 109 ст. УК РФ были прекращены без вынесения обвинительного приговора - с назначением судебного штрафа, (дело врача-хирурга по случаю летального исхода при передозировке лидокаина (г. Пермь), дело врача-педиатра по случаю смерти от пневмонии (г. Верещагино), дело анестезиолога-реаниматолога по случаю летального исхода у родильницы (г. Березники)).
Т.о., для того, чтобы суд рассмотрел ходатайство о прекращении дела по данным основаниям, надо сделать 3 шага: загладить вред; получить согласие потерпевшего; получить согласие подсудимого. Все три действия, не считая даже, что окончательное решение принимает суд, сами по себе очень трудоемкие в юридическом и «дипломатическом» плане, но в случае достижения результата определенно оправдывают себя.
Что касается гражданских дел по врачебным дефектам, то и тут абсолютной корреляции «важности представителя» с достижением идеального результата нет. У любого нормального юриста количество «выигрышей» примерно равно количеству «проигрышей». Если кто-то заявляет, что «не проиграл ни одного дела», то он явно лукавят, либо не провел ни одного дела – поэтому и не проиграл…
Лучшей рекламой здесь, как и везде, является «сарафанное радио», т.е. отзывы других клиентов, подтверждающих высокую профессиональную репутацию юриста.
Таким образом, представитель по врачебному делу должен:
- разбираться в специфике таких дел;
- иметь наряду юридическим, второе медицинское образование;
- уметь формулировать профессионально выверенные вопросы на судебно-медицинскую экспертизу;
- представить перечень экспертных организаций, стоимость их работы, а также описать клиенту характер выносимых ими заключений - по опыту ранее проведенных там экспертиз;
- разъяснить клиенту действительную, а не искаженную ситуацию по делу;
- предложить несколько вариантов выхода из конфликта, указав из них наиболее оптимальный;
Если все эти критерии соблюдены, то можно быть уверенным, что такой юрист сделает все от него зависящее для максимальной пользы обратившемуся клиенту, будь то, врач, медицинское учреждение, либо пациент. А в остальном, как говорится, выбор за человеком.
В отличие от многих случайных адвокатов, мы не стесняемся предъявить по первому требованию реальные судебные решения и приговоры, где на титульном листе значатся фамилии наших сотрудников (в т.ч. директора), как участников судебного процесса.
17.11.2021 г.
Пресс-служба «МПК»