Радикальные изменения судебной практики. Современные особенности рассмотрения судами врачебных дел

Несмотря на «непрецедентный» характер правосудия в РФ, знание современной судебной практики по врачебным делам является обязательным условием успешной работы медицинского юриста в суде, поскольку динамически меняющееся правоприменение может использовать законодательные нормы в совершенно неожиданном, если не сказать, в противоположном ключе.

Конечно, доскональное знание соответствующих «текстовых» норм также необходимо при ведении судебных дел, однако даже в самых полных нормативно-правовых актах при всем желании невозможно предусмотреть всех деталей и тонкостей конкретного судебного дела, многообразия обстоятельств, исходных факторов и полученной по данном уделу доказательной базы (в первую очередь, заключения СМЭ), в связи с чем разъяснения по вопросам судебной практики, даваемые ВС РФ являясь доминантным (обязательным) указанием для всех судов в РФ.

Обосновывается такой подход одним из главных начал правосудия в РФ - принципом «единства судебной практики» и «правовой определенности», когда решения федеральных судов не должны быть различными по толкованию действующего законодательства. Именно с этой целью вышестоящими судам, в первую очередь ВС РФ устанавливаются единые подходы к правоприменению всеми судами РФ. Поэтому, несмотря на формально непрецедентное право в РФ, отправление правосудия, де факто, основывается на прецеденте ВС РФ, а также на обобщении судебной практики - в виде соответствующих постановлений Пленума ВС РФ.

Для иллюстрации рассмотрим основные изменения судебной практики по врачебным делам, которые произошли в российском правоприменении за предыдущие 2-3 года (см. Таблицу).

 

Таблица

Радикальные изменения судебной практики по врачебным делам

	Было ранее	Современная судебная практика
1	Взыскание МВ только в пользу самих пострадавших пациентов (дело А. Волкова, 2000 г.)	Взыскание МВ также в пользу родственников (дело А. Волкова, 2021 г.)
2	Взыскание МВ при летальных исходах только при наличии причинно-следственной связи	Взыскание МВ при летальных исходах без наличия причинно-следственной связи – по презумпции вины причинителя вреда
3	Взыскание 50% штрафа с ГБУЗ до 2012 г. не применялось, затем 7 лет до 2019 г. применялось	Взыскание 50% штрафа с ГБУЗ с 2019г. в РФ не применяется после отмены решения по иску К. к Березниковской КБ им. Вагнера (Дело № 10)
4	Суды отказывали в компенсации вреда при смерти гражданских супругов	Взыскивается компенсация МВ по летальному исходу гражданских супругов
5	По уголовным делам применялось лишение свободы в отношении врача	Добавлена статья о возможности судебного штрафа вместо приговора; исключено лишение свободы по ст.: 109, 118 УКРФ
7	По уголовным делам компенсацию МВ взыскивалась лично с врача	По уголовным делам компенсация МВ взыскивается с работодателя – ЛПУ
8	Регрессный иск от ЛПУ к врачу не применялся	Регрессный иск от ЛПУ к врачу при наличии приговора применяется в полной сумме ущерба
9	В гражданском деле применялось заключение СМЭ, полученное при расследовании уголовного дела (в т.ч. и в отсутствии приговора)	Необходимость назначения новой СМЭ по гражданскому делу, независимо от наличия СМЭ в уголовном расследовании (если нет приговора как преюдициального факта)
10	Акты ведомственного контроля качества мед. помощи и экспертиза по линии ОМС не имели практического значения в рассмотрении судебных дел	Имеют самостоятельное доказательственное значение; противоречие их со СМЭ является основанием для назначения по делу повторной СМЭ

 

Как видим, судебная практика по врачебным делам динамично меняться в последние 3 года, когда стали применяться совершенно другие, порой прямо противоположные подходы к разрешению гражданских и уголовных дел.

Например, сейчас компенсации морального вреда взыскивается не только в пользу самих пострадавших пациентов, а наряду с ними и в пользу родственников, что в прежние годы не допускалось.

В гражданских делах реально заработал существующий еще со дня принятия в 1993 г. ГК РФ принцип «презумпции вины» причинителя вреда (нарушителя).

В уголовных процессах моральный вред стал взыскиваться не с осужденного врача, а с работодателя – ЛПУ. Да, как ни странно, до 2015 года, суды возлагали обязанность по выплате гражданского иска в уголовном дела лично на осужденного врача, несмотря на то, что вред был причинен им при исполнении трудовых обязанностей. Так, приговором Верхнекамского районного суда Кировской области от 07.06.2010 с осужденного врача А. была взыскана компенсация морального вреда в сумме 200 т.р. Постановлением ВС РФ от 10.04.2008, дело № 45-у08-112, отказано в пересмотре аналогичного приговора с решением по гражданскому иску Карпинского городского суда Свердловской области от 16.02.2007, которым было постановлено взыскать с осужденного врача П. «возмещение морального вреда 80 т.р.».

В надзорной жалобе в ВС РФ по данному делу нами приводились доводы о том, что в соответствии с ч. 1 ст. 1068 ГКРФ юридическое лицо возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых обязанностей. Оказывая медицинскую помощь больному С. осужденная врач П. выполняла профессиональные обязанности, находясь на рабочем месте и состоя в трудовых отношениях с МУЗ ЦГБ г. Карпинска. Поэтому возложение судом на осужденную обязанности по компенсации морального вреда в связи со смертью пациента С. не основано на законе.  

Однако, как видно из приведенного Постановления, в те годы ВС РФ, придерживался противоположной точки зрения.

И только начиная примерно с 2015 года, при не изменившемся законодательстве суды стали постепенно переходить на практику взыскания гражданских исков по уголовным делам не с осужденного врача, а с работодателя, т.е. с медицинской организации, где работал осужденный врач на основе новых разъяснений ВС РФ по конкретным кассационным жалобам.

Данный подход получил форму «легального судебного прецедента» в Постановлении Пленума ВСРФ от 13.10.2020 N 23 «О практике рассмотрения судами гражданского иска по уголовному делу», где в п. 5, Прямо указано: в случаях, когда законом обязанность возмещения вреда возлагается на лицо, не являющееся причинителем вреда, в качестве гражданского ответчика привлекается такое лицо, в том числе юридическое лицо. В частности, при рассмотрении уголовных дел о преступлениях, связанных с причинением вреда работником организации (юридического лица) при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей (например, о преступлениях, предусмотренных частью 2 статьи 109, статьями 143, 238 Уголовного кодекса Российской Федерации, далее - УК РФ), к участию в деле в качестве гражданского ответчика привлекается юридическое лицо (статья 1068 ГК РФ).

Что касается размера присуждаемой компенсации морального вреда, то он, как и прежде, законом официально не ограничен и определяется судом в пределах исковых требований. Однако за последние 2-3 года произошел заметный сдвиг в сторону увеличения суммы МВ по врачебным делам, а также сформировались воспроизводимые и повторяющиеся критерии для ее объективного прогнозирования. Наряду с формально непрецедентным характером правоприменения в РФ, при установлении размера справедливой компенсации по случаям наступления смерти или вреда здоровью пациентов при ненадлежащем оказании медицинской помощи должна приниматься во внимание реально сложившаяся судебная практика, объективно выявляемые критерии совершенного деликта а также общий уровень цен в стране.

Согласно правовой позиции судов кассационной инстанции, размер компенсации морального вреда в случае смерти близкого родственника не может носить «символический характер», а должен соответствовать фактическим обстоятельствам по делу с учетом современных условий правоприменения. При этом суд должен указать, какие же конкретно обстоятельства дела послужили основанием для значительного по сравнению с исходным уменьшением суммы компенсации морального вреда, заявленной истцом в иске (определение судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 11.08.2020, № 88-11921/2020; определение судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 21.12.2021, № 88-18523/2021).

Итак, рассмотрим выработанные на основе нашей 25-летней практики критерии расчета суммы МВ по врачебным делам с учетом современного подхода районных судов и судов кассационной инстанции.

По летальным случаям при прямой ПСС

Согласно современной правоприменительной практике, при наличии прямой причинно-следственной связи, а также при «нестарческом» возрасте умершего размер компенсации морального вреда при летальном исходе составляет от 1 млн руб. (решение Верещагинского районного суда от 09.01.2021, № 2-10/2021), определение судебной коллегией по гражданским делам Пермского краевого суда от 22.09.2021, № 33-9680/2021; решение Березниковского городского суда от 05.04.2018, № 2-8/2018, возраст 56 лет (Дело № 3)).

Если возраст умершего находится в разряде «пенсионного», либо со стороны самого пациента имелись факты, явно способствовавшие негативному исходу (например, отказ от медицинского вмешательства и др.), а также наличие исходных «неизлечимых» заболеваний, то сумма МВ при прямой ПСС ориентировочно составляет от 500 000 руб.

По летальным случаям без прямой ПСС

Отсутствие прямой ПСС формулируется в выводах СМЭ такими фразами как: «дефекты способствовали…», «явились условием…», «находятся в косвенной связи», «отсутствует причинно-следственная связь».

В этих случаях при наличии медицинских дефектов размер компенсации МВ составляет ориентировочно от 400 000 руб. При этом также учитывается возраст умершего и наличие вышеперечисленных обстоятельств.

Вместе с тем, даже в отсутствии прямой ПСС встречаются судебные решения и с более высоким размером МВ:

500 000 руб. – летальный исход у 79-летней пациентки (определение судебной коллегией по гражданским делам Пермского краевого суда от 28.10.2020, № 33-9612/2020, определение судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 15.04.2021, № 88-4630/2021); .

1 млн руб. - летальный исход у 60-летнего пациента с COVID-19 (апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Астраханского областного суда от 18.10.2021, № 33-3484/2021);

1,5 млн руб. - летальный исход у 48-летней пациентки с криптогенным сепсисом (решение Орджоникидзевского районного суда от 26.12.2016, № 2-2312/2016, определение судебной коллегией по гражданским делам Пермского краевого суда от 22.03.2017, № 33-3103/2017).

Самым свежим и одновременно самым «грандиозным» примером судебной практики по искам родственников умерших больных является решение Савеловского районного суда г. Москвы от 09.12.2021, № 02-0246/2021, которым с медицинской организации взыскано 50 млн руб. компенсации МВ (по 25 млн руб. в пользу каждого истца, решение не вступило в законную силу).

С учетом изложенного, понимая, что полностью идентичных случаев не встречается даже в условиях прецедентных правовых систем, в каждом деле можно выделить ключевые критерии для максимально точного и справедливого определения компенсации морального вреда: в первую очередь - это наличие или отсутствие прямой причинно-следственной связи, возраст умершего пациента, его негативное поведение по отношению к лечению и сохранению собственного здоровья, наличие исходных жизнеугрожающих заболеваний.

На основании этих понятных и достоверно устанавливаемых показателей можно прогнозировать размер компенсации МВ, который будет взыскан судом в конкретном врачебном деле по летальному исходу.

По случаям причинения вреда здоровью выделяются следующие объективные ориентиры определения суммы компенсации морального вреда.

Так, если имеется тяжкий вред здоровью (например, тяжелая инвалидность, паралич, вегетативное состояние и т.п.), то размер компенсации МВ составляет от 2-х млн руб. в пользу самого потерпевшего (например, новорожденного ребенка, пострадавшего в результате асфиксии в родах) и от 1 млн руб. – в пользу ближайших родственников (например, в пользу матери).

В нашей практике имеются конкретные решения по следующим суммам: 3 млн руб. – в пользу пострадавшего + 500 т.р. в пользу матери; 2 млн руб. – ребенку + 1,5 млн руб. – матери и др.)   

При этом в случаях тяжкого вреда здоровью судами всегда применяется самая высокая шкала компенсации, независимо от наличия или отсутствие именно прямой ПСС.

Для случаев вреда здоровью без инвалидности и стойких тяжелых последствий средняя сумма компенсации МВ по судебной практике составляет 500 т.р. Это, например заражение вирусным гепатитом (без тяжких последствий), нейропатия большеберцового нерва с несущественными последствиями, удлинение сроков лечения онкологического заболевания, также без прямых тяжких последствий (реальные примеры из нашей современной практики).

Что касается незначительного вреда здоровью, т.е. без осязаемых последствий или по фактам нарушения прав пациента на качественную медицинскую помощь без подтвержденного негативного результата, в этих случаях судебная практика определяет сумму компенсации, в среднем, в 50 т.р. МВ. Это, например, кровотечение после операции геморроя, пережатие мочеточника без подтвержденного нарушения функции почки, пережатие нерва на голени ремнем во время 3-х часовой косметической операции и т.п. (реальные примеры из нашей современной практики).

Таким образом, несмотря на отсутствие арифметических алгоритмов установления конкретного размера моральной компенсации в том или ином случае, современная судебная практика дает четкие и объективно устанавливаемые критерии для прогнозирования ожидаемой суммы в зависимости от тяжести последствий и действий причинителя вреда.

Такой объективный подход, с одной стороны, обеспечивает принцип единства судебной практики и правовой определенности на всей территории российского правоприменения и также может успешно применяться во внесудебных процедурах, таких, как медиативная практика, добровольная компенсация причиненного вреда, расчеты страхования профессиональных медицинских рисков.  

Как видим, при формальной неизменности законодательных норм, как таковых, судебная практика при рассмотрении врачебных дел вносит существенные коррективы в их фактическое применение, направляя закон на полноценную защиту гражданина. Поэтому знание фактически сложившейся и актуальной на сегодняшний день судебной практики является ключевым моментом для оптимального прогнозирования и правильных действий сторон в судебном деле.

Реальные примеры изменения судебной практики по вопросам правоприменения в уголовных и гражданских процессах приводятся нами в специальной части книги «100 врачебных дел», а также детально разбираются на лекциях и семинарах «Крутые реверсы судебной практики по врачебным делам» проводимых нами для врачебной и юридической аудитории.

В следующем выпуске - 19.01.2022 мы расскажем о профилактике врачебных дел и конфликтных ситуаций в медицине.